Бредовый суп - Страница 4

любитвспоминатьдавниевремена. Я самне люблю. Ноиногдавсе-таки будуделатьисключения.Вот и сейчас –несколькочасов изкаких-то тамдремучихвремен.

Случилосьвсе это ввосемьдесятпятом году вМоскве,летом. Ятолько чтопришел на работу,а на моемстоле ужезвонилтелефон. Это былмой шеф.

–Здравствуй,Илья, – сказалон.

–Доброе утро,БорисБорисыч.

– Нетакое уж онодоброе, –сказал шеф. – Кнам комиссияедетминистерскуюсистемупроверять.Только чтоЧетаевзвонил. Я ждутебя черезпятнадцатьминут.

Четаевработал у настогдадиректороминститута. Азаодно был уних председателем.А у них уж такпринято было:кто директор,тот ипредседатель.Или наоборот.Я уж сейчасточно и непомню.

ДоЧетаеваработал у насдругойдиректор. Тотбыл куда какмягче. Еслиони тамнаверху придумываличто-то, то он,конечно,объявлял намоб этом,какой бычушью оно нибыло. Но сделаеммы это или несделаем, егоне особенно волновало.

А вотЧетаевсовсемдругимчеловекомбыл. Мне одиниз наших, изинститутских,жаловался,что раз внеделю, не реже,снился емуодин и тот жесон. Сидит онякобы утромдома изавтракает. Итут у него надухом Четаевкак гаркнет:“Какой у тебяэкономическийэффект?” Ну имой знакомыйвскакивалвесь вхолодномпоту. И никакот этих сновотделатьсяне мог.

Теперьникто и непомнит, какойтакойэкономическийэффект у нихбыл. А когда ярассказываю,мне никто неверит. Потомучтополучается,что всястранаработала, таксказать, вобратном направлении.

Сейчася приведу вамнебольшойпример. Скажем,вы сделаликакой-нибудьстанок ипродали егофабрике. А нафабрике настанкенаделалистульев натысячу рублей.Так вот, есливы свойстанокпродали завосемьсотрублей, тоэкономическийэффект будетдвестирублей, аесли – затысячу рублей,то никакогоэффекта у васне будет. Чемдорожепродали, темвам хуже.Почему таксчитали,никтообъяснить немог. Да никто инезадумывался.А Четаев, таквот незадумываясь,с нас ввысшей степенистрого этовсеспрашивал ибыл за это наоченьхорошемсчету где-тотам, у своих.

У меняещеоставалосьдесять минут.Я сел в кресло,вытянулпоудобнееноги и закрылглаза.

Мыспустилисьвниз и сталирасспрашиватьдевушку, гдеможнобезопасноходить. И онадала намкарту, накоторойобвелакарандашоммаленькийпрямоугольник,и сказала,что если мыне будемвыходить запределы французскогоквартала, товсе будетвполне безопасно.

– А есливыйдем? –спросил я.

–Наверное,тоже всебудет впорядке, –сказаладевушка, – но яне советуювам этогоделать.

– Как нампройти кцентру?

– Вы повернетездесь налевои пойдете всевремя прямо,никуда несворачивая.Через пятьминут выбудете вцентре.

Мывышли изгостиницы,повернулиналево и побрелик центру. Наулицах быломного народу.И чем дальшемы шли, темтруднее намбыло пробиратьсяв толпе.Через каждыесорок–пятьдесятметров мы встречаликакие-тонебольшиемузыкальные группы,и все этобыло похожена какой-тоджазовыйфестиваль.

– Илюша! –услышал ячей-то голоссовсем рядом снами иобернулся.

Яувиделдевушку смолодымчеловеком.Они приветливомахали нам, ивыгляделоэто так, какбудто мы снимисговорилисьздесь встретиться.Более того,по всейвидимости, мыбыли с нимихорошознакомы,потому что,когда подошлик ним, сталиназывать ихМирой и Лешей,и девушкаМирасхватиламеня за рукавсовсемпо-простому икуда-топотащила.

– Тебеэто должнопонравиться,– сказала она.

– Что “это”?– спросил я.

– Сейчасувидишь.

– Откудаты знаешь,что мне можетпонравиться?

– Я знаю, –сказала Мира,– говорю тебе,я знаю. Тебеэто оченьпонравится.

ПокаМира тащиламеня куда-то,она непрерывночто-тоговорила.

– Мыпойдем в Домустриц, –сказала она.

– Там что,устрицыживут? –спросил я.

– Нет, тамустриц едят.Но мы пойдемтуда не сразу,не сейчас.

– А кудаже мы идемсейчас?

– Ты самвсе увидишь, –сказала Мира.

Мыпродвигалисьв густойтолпемолодых людей,средикоторых быломного совсеммолоденькихдевушек. Ивдруг яувидел, какодна из нихрезкозадрала своюмайку,обнажив себя.Всеодобрительнозакричали, идевушка опустиламайку и сталасмотретьнаверх, набалконвторогоэтажа, где стояломногомолодыхпарней. Одиниз них бросилчто-то этойдевушке. Икогда онапоймала инадела это насебя, я понял,что это былибусы. Толпаопятьодобрительнозагудела, и в этуже секундудругаядевушка, котораястояла рядомсо мной,повернуласько мне и тожезадрала своюмайку поверхголовы, обнаживсвоисовершеннобелые груди.И груди эти,которые былинеобыкновеннохороши, из-затого что онастояла споднятымируками, хотьи былидовольнобольшими,просто-такиторчкомторчалипрямо мне влицо, и у меняот этого,конечно,сразу жеперехватило дыхание.

Яоткрыл глазаи в испугепосмотрел начасы. Прошлодесять минут,как я сел вкресло и, по-видимому,сразу жезаснул. И яудивился, какаяжечертовщинаможет воттак, ни с тогони с сего,приснитьсячеловеку.Все,абсолютновсе, в моемсне было странноинеправдоподобно.И меня ещеудивило то,что когда мневсе этоснилось, тоникакойчертовщиноймне это неказалось. И яподумал, чтов следующийраз, когдамне будетчто-то такоесниться, надопостаратьсяпонять, чтоэто все – сон, ипроснуться.

Асейчас мненадо было быпоскореепереключитьсянаминистерскуюсистему. Апро нее и внашеминституте, даи в самомминистерстве,знали тольков самых общихчертах. Как,кстати, и провсе, что мывообщеделали. Хотясчиталось,что мыработали надважнейшимигосударственнымипланами.Планы эти разрабатывалисьу них вгосударственномкомитетепростымичиновниками.Естественно, онине моглипредставить