Бредовый суп - Страница 2

ланч пивапопить.

– А вланч развеможно пивопить?

–Слушай, –ответил яМишке, –человек,который можетсказать “Я стобой несогласен”, отаких тонкостях,как попитьили не попитьпива в ланч,не долженразмышлять.Это просто невяжется с егообразом.

Мыредко пьемпиво в ланч, ауж больше,чем по однойбутылке, непьем никогда.Но тутпришлось. ИБрюс отошелкак разтолько всерединевторой. Такчто не зря явсе этозатеял. Вполном согласиис девизом,который у насв ту пору был: “Theright relationship is everything”.

А ещеодин мойроссийскийприятельсказал, что уменя в книгемногоотклоненийот правилрусскогоязыка. И я емузаметил, чтоэто довольносложныйвопрос, чтотакоеправила языкаи все такоепрочее. Вответ на этоон как-токривоулыбнулся исказал еще,что неочень-топонимает, очем моя книга.Я пыталсяобъяснитьему, что ядумаю на этотсчет. Но мнепоказалось,что эти моиобъясненияего неубедили и унегоосталось все-такиотрицательноеотношение кмоему творчеству.

А потомя зазвал егок нам набарбекю. Сталимы егорасспрашивать,понравилсяли емуНью-Йорк. И онсказал, чтоНью-Йорк емупонравился,но не очень, ичто егоудивило, что девушеку нас туткрасивых нет.Ну, над этим мывсе от душипосмеялись, ия дажеуспокоился,что моирассказы емунепонравились.

Атеперь яперехожу кместнымоткликам.

Сильноменя за стихиругаетместныйнарод.

– Чтоэто у тебятакое? –спрашивают.

– А чтотакое? –говорю.

– Вотэто: “имедовыйзапах пряныймысли спутаетв уме”. Как это?

– А чтотут такого? –говорю. –Думаете, неспутает, чтоли?

– А“пьяный –полупьяный” –это что,рифма?

–Слушай, –сказал якак-то одномутакому умнику,– а ты сам-токогда-нибудьстихи писал?

– Писал, –сказал онмне.

– Нупрочитай, чтотебе оченьнравится.

Прочиталон мнекакое-точетверостишие.

– Э, –сказал я, – утебя же тамглагольнаярифма. У нас, упоэтов,глагольнаярифма как бывторымсортомсчитается.

– Какаятакаяглагольнаярифма? –спросил мойприятель.

–Обыкновенная:“выбирать –умирать”. Такчто с твоимистихамиосечка вышла.

– А этоне мои стихи.У меня такздорово неполучится.

–Значит, утебя ещехуже, что ли? –спросил я его,и тут же отнего отошел,и большеничего ему говоритьне стал.

Когдамоя книга ужебыла вИнтернете, явсе продолжалработать надсериейрассказов ожарком летедевяностоседьмогогода. И по меретого, как яэто делал,все чаще ичаще народсталговорить, чтокнижканелегкая получаетсяи чтоприходитсяееперечитывать,чтобы всепонять. Тогдая решил самыеосновополагающиемыслиповторять,как минимум,дважды. Аодна моязнакомая,которая учитсяна адвоката,сказала мненедавно, чтоэто, на самомделе, оченьизвестныйприем. Что оникак разтолько чтоизучали всеэто вадвокатскойшколе. Их тамучили, чтолюбой документнадоначинать стого, чтобырассказать, очем он, апотом ужеможноизлагать всеподробности.И взаключениенадо обязательновкратцеповторить, очем толькочто шла речь.

И кактолько я сталэтим приемомпользоваться,так те,которыеперечиталикнигу, сталиговорить, чточитать сталопроще. И я такдумаю, чтоэто оченьхорошо, что читатьстало проще.

А вотчто не оченьеще хорошо,так это то,как в целомнарод принялмою книгу.Вот девушка однасказала, чтоона оченьмногосмеялась,когда мою книгучитала. Аодин мойзнакомыйнаписал мне,что он нелюбит такогорода юмор ивообще весьэтот стиль.

Я,конечно,чрезвычайноудивился,когда услышало юморе,потому чтовсегдасчитал, что книгамоя очень грустная.А девушку этупопросилпоказать мне,где она тамнашла что-тосмешное. Онастала листатьмою книгу и,наверное,только минут черездесятьпоказала мнеоднустраницу. Ну,я посмотрел идействительносогласился, чтотам я немногопошутил. Ноесли бы этадевушказнала,сколько яслез пролил,пока своирассказыписал, то,наверное, оюморе онавоздержаласьбы говорить.

Так чтодавайте так,девушки моидорогие, есливы настроенысмеяться, тодаже мне и непишите, и незвоните. Авот еслипоплакать хотите,то тогда –милостипросим:пишите,звоните, а тои по-простомузаходите. И ябуду всем вамискренне рад.

А вотеще одинпример и всепо тому жеповоду.Приятеля ясвоеговстретил нетак давно. Онприехал к намна неделю изМосквы.Разговорилисьс ним. Сталикнижку моюобсуждать. Ипочему-то таквсе времяполучалось,что самыегрустные в нейстраницы емуказалисьособенносмешными.

А потомон сталвспоминатьдавниевремена инапомнил мнеоб одномэпизоде.Когда я из Россииулетал. Этобыло, междупрочим, прямочерез месяцпосле путчадевяносто первогогода.Демократическиесилы в Россиитогдапобедилиантидемократические.И наоборот.Ну и всякоетакое. И вотменя провожалив аэропорту.И, поднимаясьуже чуть ли непо трапусамолета, яякобыприостановилсяна минуту,повернулся кпровожающими сказал: “Яуезжаювследствиетех большихизменений,которыепроизошли внашейстране”.

Вот мойприятель инапомнил мнеоб этом и спросил,какиеизменения встране менясейчасволнуют вбольшейстепени, и яему ответил,что меня докрайностиволнует то,что произошловчера: NASDAQ упална десятьпроцентов заодин день. Иуже на всякийслучайдобавил:“Учти, это несмешно”. И тутон засмеялся.

Ну чтотут можносказать? Даничего здесьсказать,конечно, уженельзя. Так чтоприходитсямне на этойпечальнойноте недоуменияприближатьсяк концусвоего предисловия.

Что мнееще хотелосьбы добавить,так это то,почему ярешилнапечататьмою книгу вРоссии.

Сначалаэта идея мненепоказаласьправильной.Дело было втом, что повсему у меняопределенноскладывалосьмнение, чтороссийскомучитателюкнига явнонравиласьменьше, чемместномурусскомучитателю.Более того,все едкие икритические